Екатерина Лысенко кивнула. Внутри всё ощущалось пустым и ледяным.
— Что теперь?
— Что теперь?
— Теперь у меня есть все основания для возбуждения дела. Твоя запись — прямое подтверждение. Финансовые документы от аудитора — доказательство хищений. Этого достаточно.
— Теперь у меня есть все основания для возбуждения дела. Твоя запись — прямое подтверждение. Финансовые документы от аудитора — доказательство хищений. Этого достаточно.
— Сколько времени потребуется?
— Сколько времени потребуется?
— Людей поднимаю прямо сейчас. К обеду будем на месте.
— Людей поднимаю прямо сейчас. К обеду будем на месте.
Екатерина достала телефон и отправила короткое сообщение всем своим водителям, механикам, диспетчерам — тем, кто был с ней с самого начала пути, кто помнил, как она сама разгружала фуры и ночевала в кабине грузовика, потому что денег на гостиницу не было.
«Ухожу в новую компанию. Кто со мной — заявления Павлу Петрову на стол. Сегодня».
Ответы начали поступать один за другим: краткие и решительные. «С вами». «Я с вами». «Уже написал».
К полудню возле офиса её бывшей фирмы остановились машины — много машин: полиция, следователи. Екатерина стояла напротив, у кофейни, наблюдая за происходящим.
Дмитрий Волков выскочил первым, размахивая руками и выкрикивая что-то о недоразумении. Павла Петрова вели в наручниках — он вырывался и пытался сопротивляться. Александра Коваленко сидела на ступеньках в слезах, прижавшись к телефону, но его тут же изъяли.
Дарыну Бондаренко вывели последней. Она шла медленно, держа спину прямо и глядя куда-то сквозь людей перед собой. Их взгляды пересеклись лишь на миг; Дарина не отвела глаз и едва заметно кивнула — как признание поражения.
Дмитрий Волков заметил Екатерину только тогда, когда его подвели к машине. Он застыл с открытым ртом, но она лишь покачала головой и отвернулась.
В тот же вечер позвонил Кирилл Иваненко.
— Дарину берут по полной программе: покушение на устранение конкурента, мошенничество в особо крупных размерах. Следствие уже копает старые дела по её прошлым связям. Дмитрия держат как соучастника хищений и пособника преступлений. Павел организовывал схемы — он отвечал за финансовую часть всей махинации. Александра пока под подпиской о невыезде, но она всё снимала на видео — так что её участие тоже будет доказано.
— Дарину берут по полной программе: покушение на устранение конкурента, мошенничество в особо крупных размерах…
— Какой срок им грозит?
— Какой срок им грозит?
— Дарине светит долгий срок заключения. Дмитрию минимум десять лет тюрьмы точно дадут. А твоим детям… может быть условно отделаются, если повезёт.
Екатерина молчала, глядя сквозь стекло окна вниз на городские огни.
— Катя… ты как держишься?
— Катя… ты как держишься?
— Всё нормально.
— Всё нормально.
— Если вдруг понадобится помощь — звони без колебаний.
Она отключила звонок и достала из сумки старую перьевую ручку — ту самую, которой утром подписывала бумаги о разводе. Долго вертела её между пальцами, а затем убрала в самый низ ящика стола.
Через две недели Дмитрий Волков попросил встречи с ней. Екатерина пришла в следственный изолятор: села напротив стеклянной перегородки и взяла трубку переговорного устройства.
Он выглядел постаревшим: сутулая спина дрожащие руки…
— Катя… помоги мне… У тебя ведь есть связи… деньги… Я не хотел этого… Это всё Дарина… Она меня втянула… Я ничего не знал…
— Ты знал всё прекрасно… Просто надеялся использовать её раньше времени…
Он опустил глаза:
— Катя… пожалуйста…
Она смотрела прямо:
— Тридцать лет своей жизни я отдала делу… Вы хотели разрушить это за один вечер… Я растила детей одна… А они назвали меня устаревшей… Я тебе верила даже тогда… когда ты просил надеть красное платье… А тебе просто хотелось сделать моё унижение эффектным зрелищем…
Тридцать лет труда ради того момента…
