— Он говорил, что мечтает о настоящей семье со мной, — прошептала она. — Что вы его постоянно упрекаете. Что сравниваете с другими, пилите. Что вы холодны… — она на мгновение замолчала. — И что если у нас появится ребёнок, он уйдёт.
«Пилю», «гноблю», «холодная»… Мужской лексикон обид предсказуем, как меню в столовой.
Это даже не задело меня. Я чувствовала лишь усталость — она опустилась на плечи не уютным пледом, а тяжёлым грузом.
— Ярина… — я взглянула на неё мягче. — А он тебе рассказывал, как мы вместе пытались лечиться? Как по врачам ездили? Как он анализы сдавал? Нет? Зато про то, какая я «пила», рассказал.
Она промолчала.
Я могла бы сейчас устроить сцену: швырнуть кружку в стену, выставить её за дверь, кричать в трубку на Ивана.
Я даже представила себе эту сцену: громкая, драматичная — соседи были бы довольны.
Но вдруг отчётливо поняла: его измена касается не её и не меня. Это всё о нём самом.
О взрослом мужчине далеко не юного возраста, которому хватило фантазии спустя двадцать три года совместной жизни убедить молодую девушку в том, что он рыцарь, а я чудовище из сказки.
И использовать невозможную от него беременность как аргумент в свою пользу.
Я поднялась и подошла к окну. Во дворе пожилая женщина катила пустую коляску — ребёнка ещё не одели. На лавочке соседский подросток слушал музыку в наушниках и лениво ковырял снег ботинком.
Жизнь продолжалась. Ей было совершенно безразлично к трагедиям моей гостиной.
— А что вы теперь собираетесь делать? — спросила Ярина. В её голосе появились новые интонации — ниже и серьёзнее прежнего.
Я обернулась к ней:
— Я? Даже немного странно слышать этот вопрос… Наверное, займусь наконец-то собой. Не нами с ним и не им одним, а именно собой самой.
— То есть вы его… прогоните? — в её взгляде смешались тревога и надежда. Видимо надеялась, что ему будет куда пойти.
— Нет, — ответила я откровенно. — Выгнать того, кто давно ушёл сам по себе… непросто. Он сам решит свой путь дальше. Только знаешь… — я посмотрела ей прямо в глаза: — Очень советую тебе не принимать решения за счёт будущего ребёнка. Рожать или нет решаешь ты сама. Но точно не ради того, чтобы он остался с тобой. Потому что человек способный так лгать однажды уйдёт и от тебя тоже.
Она всхлипнула:
— Но я же его люблю…
— Я тоже любила когда-то… — пожала плечами я. — И что с того? Любовь вовсе не защищает от глупостей – ни своих собственных, ни чужих ошибок рядом с тобой.
В этот момент щёлкнул замок входной двери – словно сигнал к финальной сцене спектакля.
— Яринка! Ты уже тут? – раздался из прихожей бодрый голос Ивана. – Сейчас…
Он остановился на пороге гостиной.
Картина была живописная: жена у окна; любовница устроилась в любимом кресле; кот величественно сидел посреди ковра – словно судья; а на журнальном столике лежала серая папка с результатами анализов.
— О… ну… это… — пробормотал Иван и почему-то обратился ко мне: – Вы уже познакомились?
— Да уж познакомились отлично,— кивнула я.— Даже чаем угостила её. Беременным ведь полезно пить тёплое…
Ярина посмотрела на него так пристально и жёстко, что будь я им – спряталась бы под диван от стыда или страха.
— Иван,— первой заговорила она,— ты мне кое-что забыл сказать…
Он напрягся весь телом; взгляд метнулся к папке на столе; лицо стало белее стены позади него.
— Ярина… давай потом обсудим… Это всё совсем иначе…
— Иначе? – теперь уже я рассмеялась вслух.— Правда? А что именно иначе? Что ты бесплоден уже восемнадцать лет подряд? Или то, что эти анализы придуманы мною специально для разрушения твоей «настоящей семьи»?
Он открыл рот… потом закрыл… снова попытался говорить:
— Я… ну… я же не хотел…
— Кого именно ты старался пощадить? Меня?.. Её?.. Или того ребёнка?.. который вообще-то здесь ни при чём?
Ярина медленно поднялась из кресла – сейчас она казалась старше себя прежней почти на десятилетие:
— Пожалуй… мне пора идти,— сказала она тихо и спокойно.
– Подожди! – Иван шагнул вперёд к ней
Она остановила его движением руки:
– Не стоит,— голос дрожал слегка,— но держался уверенно.— Знаете… раньше мне казалось: если жена ведёт себя жёстко – значит муж бедняга страдает по-настоящему… А оказывается бывает наоборот…
Я вздохнула:
– Иногда жена действительно бывает жесткой… Но гораздо реже чем это описывают мужчины в своих жалобах…
Она вдруг улыбнулась криво – по-взрослому:
– Спасибо вам,— прошептала.— За то что вы… ну… не запустили этой папкой мне в лицо…
– Она тяжёлая… да и мебель жалко портить,— пожала плечами я.— Только запомни одно: если мужчина начинает знакомство с жалобами на «злобную жену» – значит у него проблемы серьёзные. Не обязательно медицинские…
Она молча кивнула головой; подошла к двери; застегнула куртку; уже почти вышла за порог… но вдруг обернулась ко мне:
– А вы… останетесь жить с ним дальше?..
