За эти три года Тимофей подрос, увлёкся футболом, решил, что станет вратарём, и научился засыпать без мультиков.
Мы с Александром официально оформили отношения.
— А зачем тебе штамп в паспорте? — удивлялись подруги. — У тебя ведь уже всё есть: ребёнок, квартира в кредит и мужчина рядом.
Мне же хотелось хотя бы раз услышать «жена» без приставки «гражданская». И ещё — чтобы Тимофей перестал ощущать себя чужим рядом с Александром.
Свекровь поначалу даже оживилась:
— Ну наконец-то!
А то всё ходит с чужой фамилией — ни туда ни сюда.
Свадьбу сыграли скромно, прямо в доме у бабушки. Простой стол, салаты, музыка из колонки. Надя подняла бокал и произнесла тост:
— Пусть у вас всё сложится хорошо. А Тимофей теперь наш общий.
Все захлопали в ладоши, а мальчик покраснел и спрятался за спинку стула.
Но «общий» оказался до тех пор, пока не требовалось брать на себя ответственность.
Когда я однажды попросила свёкров забрать Тимофея из детсада — меня задерживали на работе — Надя тяжело вздохнула:
— Владислава, мы уже своё вырастили. У нас ни сил нет, ни здоровья. Посидеть иногда можем, но не превращайте нас в нянек.
Я кивнула: действительно, никто никому ничего не обязан.
Потом начались проблемы со здоровьем у Тимофея: аллергия, высыпания какие-то странные… Бесконечные анализы. Мы с Александром бегали по врачам; я брала отгулы и сидела дома с сыном; зарплата уходила на лекарства почти полностью.
— Может быть, твои родители могли бы немного помочь деньгами? — осторожно спросила я как-то вечером у Александра. — Ты ведь говорил про их накопления… Нам бы хотя бы на обследование…
Александр замялся:
— Не хочу их напрягать. Они уже говорят постоянно: мол, мы только руку протягиваем. Давай сами справимся как-нибудь.
Так мы и тянули ещё полгода «как-нибудь».
Потом я села с калькулятором: мои накопления закончились давно; его тоже исчерпались. Впереди было дорогостоящее обследование — денег не хватало категорически.
— Хорошо, — сказала я и начала надевать куртку. — Поговорю сама. Хуже уже точно не будет.
Разговор начался за чашкой чая на кухне и закончился той самой фразой.
Я рассказала всё как есть: что у Тимофея проблемы со здоровьем; что нужно пройти обследование; что есть возможность попасть в хороший центр без очереди — но это платно.
— Я не прошу оплатить всё целиком, — объяснила я. —
Просто немного помочь. Хоть частично. Потом постепенно вернём сумму по мере возможности.
Свёкор недовольно поморщился:
— Эти ваши центры только деньги выкачивают… Раньше все лечились в обычной поликлинике и ничего — живы остались же как-то!
Надя поджала губы:
— Владислава… ну мы ведь не банкомат какой-то…
У нас пенсии небольшие совсем…
Мы всю жизнь Александру помогали: учёба его была на нас… потом свадьба… потом ипотека…
А теперь ещё этого мальчика содержать?
— Этого мальчика зовут Тимофей! — сорвалось у меня. —
И он ваш внук! Вы сами так говорили!
Свекровь посмотрела прямо мне в глаза внимательно и холодно – будто врач изучает снимок перед диагнозом:
— Владислава… давай честно поговорим… —
Тимофей замечательный ребёнок.
Мы его любим по-своему…
Но он нам не родной по крови…
Это твой сын… а не Александра…
А Саша наш единственный ребёнок…
Мы всегда помогали ему… будем помогать дальше…
Если появится общий ребёнок – вот тогда это будет наш настоящий внук…
Для него мы сделаем всё возможное…
А сейчас…
Она развела руками чуть-чуть – словно извиняясь заранее за сказанное:
— «Твой внук нам не родной – помогать мы вам не будем», — спокойно закончила я за неё фразу вслух.
Она даже попытки возразить не сделала.
Лишь тихо добавила:
— Ты же сама всё понимаешь…
Я резко поднялась со стула – он скрипнул от движения.
— Понимаю… —
Понимаю теперь точно: слова «наш внук» у вас работали только для фотоальбомов да праздничных застолий…
Свёкор нахмурился:
— Обижайся если хочешь… Мы просто честны…
Я вышла из кухни почти споткнувшись о кота – тот вовремя оказался рядом и тёрся о мою ногу так настойчиво… будто напоминал мне: «Дыши… ты живая».
Тимофей сидел с книжкой на диване в комнате:
— Мамочка… а мы к бабушке ещё приедем? — спросил он тихо, продолжая рассматривать картинки на страницах книги.
— Приедем… — ответила я автоматически,
И вдруг поняла: впервые за всю жизнь эти слова звучат для меня без уверенности…
Дальше события словно замедлились до кадра за кадром…
Мы с Александром поссорились всерьёз впервые за долгое время. Нет-нет – он не кричал мне «мама права!» Но и слов «мама! Как ты можешь?» от него тоже не прозвучало…
Он просто сидел ночью молча на диване,
теребил виски пальцами
и повторял однообразно:
— Постарайся понять их позицию… Они другого поколения… Для них кровь значит многое…
Я вздохнула тяжело:
— А для меня кровь – это мой ребёнок,
Который каждую ночь просыпается от кашля
И живёт под нашей крышей!
И да –
я вовсе не обязана понимать людей,
для которых дети делятся на своих и чужих!
Он долго молчал после этого,
а потом тихо сказал:
— Владислава… ты ставишь меня между двух огней сейчас –
между женой и родителями…
Я покачала головой устало:
— Нет… Александр…
Это вовсе не я тебя куда-то ставлю…
Это твои родители сами выбрали свою позицию…
А я просто больше её игнорировать не собираюсь…
На обследование мы пошли несмотря ни на что – пришлось взять ещё один кредит;
пришлось продать золотую цепочку –
ту самую,
что когда-то подарила мама мне перед выпускным балом…
Диагноз оказался неприятным,
но жить можно было спокойно при соблюдении диеты
и постоянного контроля состояния здоровья…
Тимофей терпеливо жевал свою безглютеновую булочку
и однажды спросил серьёзно:
— Мамочка… а я какой-то неправильный?
Я улыбнулась ему мягко:
— Ты самый обычный мальчик,
Просто твой организм чуть капризнее других —
как у бабушки Нади: она ведь тоже реагирует буквально на всё подряд!
