— Виктория, давай без жёсткости, — попытался он выдавить улыбку. — Он нормальный парень. Платит. Это буквально пара недель, может три. Я с ним уже подписал договор…
— Какой ещё договор?
— Самый обычный. Нашёл в интернете — «временное безвозмездное проживание»… ну, почти безвозмездное.
— Александр, — я наклонилась ближе к нему, — у нас родился ребёнок. Мы не спим ночами. У меня грудь живёт своей жизнью. Повсюду кровати, простыни и подгузники. И в этот хаос ты приводишь взрослого мужчину жить за стенкой от нас? Без моего согласия? Это не «почти». Это полностью «без». Ты вообще осознаёшь?
Он ничего не ответил. И это молчание врезалось мне в память как отсутствие звука, которое кричит громче слов.
Я вернулась в детскую комнату. Антон стоял там, будто на защите диплома.
— Антон, — сказала я спокойно. — Всё просто: сейчас ночь, другого жилья у тебя, скорее всего, нет. Ты планировал остаться надолго, но останешься только на эту ночь — на кухне, на диване. Завтра с утра найдёшь другой вариант. Мои аргументы: здесь новорождённая девочка. Здесь я и моя кровать с моими ночными истериками. Мне не нужны свидетели этого спектакля. Ты не чудовище — просто оказался не там и не тогда.
— Я… — он замялся. — Я думал, Александр…
— Александр плохо подумал, — произнесла я ровно. — Но после разговора станет думать лучше.
Антон кивнул и начал собирать ноутбук; провода он наматывал вокруг зарядки так же ловко и быстро, как моряк швартует канат на пристани. Я вынесла из детской чужой плед и балдахин (позже выяснилось: это Антон повесил «для фото жены»), чашку с отпечатками чужих губ и ощутила впервые за долгое время: воздух снова наполняет мои лёгкие.
Ночь была сущим адом: София просыпалась по внутреннему природному будильнику каждые полчаса: «ещё разочек». Я сидела с ней на руках в темноте и размышляла о границах: как легко слово «временно» превращается в бесконечное «потом». Как доброта мужа может оказаться вовсе не универсальным ключом ко всем дверям.
Утром я позвонила Ларисе.
— Мам… у нас тут жил “временный квартирант”.
— Что ещё за квартирант? — Лариса скрипнула зубами так громко, что я услышала даже через телефонную трубку. — Виктория! Ты же меня знаешь: я за мир во всём мире… Но если твой муж решил открыть мини-гостиницу дома — куплю ему швабру и оформлю лицензию!
— Он ушёл сам… после моей речи… своими ногами… — вздохнула я тяжело.— Но теперь вопрос другой: как нам дальше жить с Александром? Если для него «временно» стало образом мышления?
— Разговаривать надо! По-взрослому! И желательно без криков Софии на фоне! – отрезала Лариса.— Приеду часа на три – ты поспишь немного… А потом начнёте строить дом заново – кирпичик за кирпичиком под названием «мы договариваемся».
Я отключила звонок и пошла ставить чайник.
Антон всё ещё сидел на кухонном диване с рюкзаком у ног – виноватый до предела, словно промокший котёнок.
— Через час уеду… нашёл приятеля – приютит дня на три… Простите…
— Антон… — наливая ему чай, сказала я тихо.— Запомни одну вещь: когда в доме только появился ребёнок – туда даже на цыпочках заходить нельзя… Даже если всего лишь “на чуть-чуть”. Это как операционная: вход только чистыми руками и строго по делу… А у нас пока ни рук чистых нет… ни дела ясного тоже нет…
