Сигарета не принесла облегчения. Тогда она собралась с мыслями и направилась к овощному киоску — решила приготовить салат на ужин, тем более что в холодильнике давно пустовало.
На самом деле, шла она туда вовсе не из-за любви к овощам или особого качества продукции. Просто Ярине хотелось пообщаться с Изяславом. Он умел рассмешить, подбодрить, а ещё всегда добавлял к покупке что-то приятное: то первый гранат сезона, то пригоршню отборных орехов. Раньше вместе с ним работала жена, теперь помогала дочка. Уже после похорон супруги он признался: девочка — не родная дочь, а племянница. С женой у них не было детей, а у брата — целых семеро. Когда родилась очередная дочка, он отдал её Изяславу и его жене на воспитание.
Эта история глубоко тронула Ярину. Ей было трудно представить: как можно добровольно расстаться со своим ребёнком? Для неё никто не был дороже Богдана, и теперь, впервые надолго разлучившись с сыном, она скучала по нему всем сердцем — хотя и понимала: эта работа может стать для него важным шагом вперёд. Возможно, когда у тебя семеро детей, ты иначе воспринимаешь привязанность.
— Ого! Кого я вижу! — радостно воскликнул Изяслав. — Ярина Михайловна! Что тебе сегодня нужно? Глянь-ка на эти яблочки — только завезли! Твои любимые!
Иногда ей казалось: его добрые слова и маленькие подарки значат больше обычной вежливости к постоянной покупательнице. Но тут же одергивала себя: кому может быть интересна полноватая пожилая женщина?
Эти слова были не её собственными мыслями — это Артём сказал тогда, когда ушёл к Кристине: молода она и красива, а Ярина стала толстой старой тёткой.
И всё же настроение у неё заметно улучшилось. После салата и сочного яблока она немного почитала перед сном; мысли всё ещё возвращались к Артёму. Она легла спать с твёрдым намерением позвонить ему утром.
Впрочем, придумывать повод для звонка даже не пришлось: в ванной уже давно капал кран, но вызывать мастера всё как-то откладывалось.
Артём приехал тем же вечером. Ярина удивилась тому, как сильно он похудел — видно было сразу: Кристина его явно плохо кормит.
— Ты хорошо выглядишь… — произнёс он.
— Ну да ну да… скажешь тоже!
— От сына есть какие-нибудь вести?
— Пока нет… Ты же знаешь — там связи почти никакой нет…
