Она нажала кнопку «Забронировать» и ощутила, как с плеч словно спала тяжесть — впервые за долгие годы.
Когда Оксанка сообщила о своём решении, Лариса сперва не поверила своим ушам.
— Это шутка? Дмитрий, она ведь шутит?
— Никакой шутки. Я оформила путёвку в санаторий, уезжаю отдыхать на Новый год. Прошу прощения.
Свекровь побледнела.
— Ты хоть понимаешь, что творишь?! Я всем рассказала про твоё оливье, все ждут! Гостей пригласила! Я… — она схватилась за грудь. — Дмитрий, ты слышишь?! Она меня до инфаркта доводит!
Дмитрий помолчал пару секунд, затем резко обернулся к Оксанке.
— Неблагодарная. Мама для нас всё отдавала, а ты — чужая в этом доме. Понимаешь? Посторонняя.
Слово «посторонняя» ударило сильнее, чем она ожидала. Оксанка медленно кивнула.
— Хорошо. Раз чужая — значит имею полное право уйти тогда, когда посчитаю нужным.
Утром тридцать первого декабря Дмитрий хлопнул дверью так сильно, что стекла задрожали в рамах. Он был уверен: Оксанка одумается и приедет с вещами и контейнерами салатов — виноватая и покорная.
Но она выключила телефон и села в такси. Сорок минут дороги до санатория прошли в молчании — она смотрела на заснеженные поля за окном и впервые за двенадцать лет чувствовала спокойствие вместо страха.
В номере царила тишина. Просто тишина — без звонков, без указаний свыше, без голоса Ларисы, который обычно резал воздух словно ножовка по стеклу. Лёжа на кровати, Оксанка вдруг поняла: дышать стало легче.
Телефон она включила только второго января. Сообщений накопилось сорок два. Сначала от Дмитрия приходили раздражённые: «Где ты? Мама плачет! Все спрашивают про тебя! Я выгляжу идиотом!» Потом появились приказы: «Срочно возвращайся! Позорище перед всей роднёй!» А под утро тон сменился на растерянный: «Оксанка… хватит уже… давай поговорим».
Она ответила коротко: «Я отдыхаю. Вернусь третьего».
Было ещё голосовое сообщение от Зои — пожилой женщины с громким голосом:
«Оксаночка дорогая, что у вас там произошло? Лариса всем говорит будто ты заболела… А Дмитрий ходит как тень… Я вот слышала краем уха: по телефону кому-то жаловалась твоя свекровь — мол ты специально её подвела… Ну да… получилось некрасиво… но я тебя понимаю — сама через это прошла со своей покойной свекровью».
Оксанка усмехнулась про себя. Значит Лариса сначала соврала гостям насчёт болезни, а потом не удержалась и проговорилась о настоящем положении дел. Классика жанра.
Когда Оксанка вернулась домой, её встретила гнетущая тишина квартиры. На кухне сидел Дмитрий перед недоеденной тарелкой оливье — судя по всему привёз из загородного дома самодельный праздничный остаток еды.
