Гостиная подруги Александры, Валерии. Здесь всё оставалось таким же, как и в те времена, когда девушки только начали учёбу в университете. Валерия никогда не стремилась к переменам — ремонты её не интересовали, да и дома она бывала наездами.
Александра сидела с чашкой остывшего чая в руках, глядя в неё так, будто пыталась найти там ответы. Она делилась с Валерией своей болью.
— Я просто не могу этого понять, Валерия… — голос её дрожал, словно от холода. — Я столько лет ему посвятила. Всю себя отдала. Троих детей выносила, родила и воспитала. Поддерживала его во всём… О себе даже не думала! Работу свою бросила — теперь получаю копейки! А он уходит… к какой-то кукле с накрашенными губами и репликами “да, милый”. И ещё смеет утверждать, что я ничего не делала? Что я “отдыхала”? И теперь хочет оставить меня ни с чем?
Валерия молча перебирала стопку ярких купальников. Сначала Александра подумала, что подруга просто витает в облаках. Но потом поняла: та намеренно делает вид, будто занята.
— Ты вообще слышишь меня? — резко спросила Александра. — Муж уходит к какой-то пустышке и ещё имущество делить отказывается! Мне казалось, это событие дня! Или у тебя есть дела поважнее?
Валерия подняла глаза от купальника с леопардовым узором и положила его обратно в ящик.
— Слышу я тебя, Саша… Просто ты ведёшь себя неправильно.
— Неправильно? — переспросила Александра. — Это как понимать? Мне что теперь — хлопать ему стоя? Или предложить душу вдобавок ко всему остальному? Ты тоже считаешь, что я ничего не заслуживаю?
Пока она говорила это, Валерия уже колебалась между фиолетовым и зелёным купальником.
— Нет-нет… — наконец сосредоточенно посмотрела она на подругу. — Ты должна действовать первой. Если Богдан решил свалить все заботы о детях на тебя да ещё прихватить жильё и деньги… Пора показать ему обратную сторону медали.
— Действовать первой?.. Каким образом? — голос Александры уже звучал иначе: вместо отчаяния проступил интерес.
— Вот именно так… — Валерия подмигнула ей. — Ты ведь знаешь: работа для него священна. Он боится опоздать даже на минуту и трясётся за свою репутацию. А дети для него становятся обузой всякий раз, когда нарушают его идеальный распорядок.
— Поняла… — прошептала Александра почти торжественно. — Ты предлагаешь дать ему прочувствовать всю “прелесть” домашнего отдыха с тремя детьми?
— Именно так! Пусть сам испытает этот “отдых”. И поймёт наконец цену твоего труда.
***
Понедельник.
Богдан проснулся от лёгкого дуновения воздуха сквозь приоткрытую дверь. Будильник ещё даже не начал пищать, а он уже стоял на ногах – непривычно рано для себя самого: обычно вставал только после третьего сигнала будильника и долгой борьбы с подушкой. Что же его разбудило сегодня?
Он прислушался – где-то хлопнула дверь… но понять сразу источник звука не смог.
Потянувшись лениво после сна, он направился в спальню – ту самую комнату, куда давно перестал заходить ночевать и где теперь лишь забирал вещи по утрам перед работой. Комната была пуста: кровать аккуратно застелена лишь наполовину; кое-что из вещей исчезло…
На зеркале висела записка:
“Уехала привести мысли в порядок.
Дети остаются с тобой.
С ними всё просто.
Справишься даже вслепую.”
“Всё просто”, усмехнулся он про себя горько. Если бы она знала его выражение лица сейчас… Конечно же это дешёвый трюк – попытка вывести из равновесия или проучить его по-женски.
Он схватил телефон – набрал номер Александры.
Абонент недоступен.
Связь прервана.
Звонок не прошёл…
— Ну-ну… “Мысли приводишь”, значит… Посмотрим ещё вечером,
где ты окажешься со своими мыслями,
когда трое детей останутся без ужина…
