У меня защипало в носу.
«Зоя, ведь ещё не поздно наладить отношения.»
«Ты так считаешь?» – в голосе Зои прозвучала робкая надежда.
«Абсолютно, – я улыбнулась. – Давай начнём с фотографий. А там видно будет.»
Когда Зою выписали из больницы, я действительно приехала к ней. Мы достали с антресолей большую коробку из картона, полную старых снимков. Устроились прямо на полу в гостиной и начали разбирать.
«Вот это Роман в два годика, – свекровь протянула мне черно-белую карточку. – Забавный был, правда? Всё время смеялся.»
«Очень милый, – я рассматривала пухлого малыша с вихрастой шевелюрой. – А кто здесь?»
«Это его отец, – вздохнула Зоя. – Он ушёл из жизни, когда Роману было десять. Сердце подвело. С тех пор мы вдвоём.»
«Наверное, вам пришлось очень нелегко?»
«Да, было непросто, – кивнула она. – Но мы справились. Роман вырос хорошим человеком. И жену себе замечательную выбрал.»
Я взглянула на неё с благодарностью.
«Спасибо вам.»
«Нет, это тебе спасибо, – Зоя положила руку мне на плечо. – За то, что приехала ко мне. За помощь и за любовь к моему сыну.»
Мы провели за фотографиями несколько часов подряд. Зоя делилась историями о каждой из них — где-то смеялась от воспоминаний, где-то не могла сдержать слёз. Я слушала внимательно и понимала: узнаю её заново.
«Знаешь, Ганна…» — вдруг сказала она во время нашей беседы на кухне за чашкой чая и ворохом старых снимков — «я хочу тебя кое о чём попросить.»
«Говорите,» — ответила я и отложила фото в сторону.
«Когда я стану совсем старой и беспомощной…» — она посмотрела мне прямо в глаза и немного замялась — «не оставляй меня одну… Не прошу жить вместе со мной… Просто навещай иногда… Позвони… Чтобы я знала: не одна я.»
У меня перехватило дыхание.
«Зоя… конечно! Вы же мама Романа! Вы часть нашей семьи. Навсегда.»
Она обняла меня крепко-крепко — по-настоящему тепло и искренне. Не как раньше — формально и натянуто — а как родного человека.
Вечером Роман вернулся из командировки домой, и я показала ему новый альбом.
«Смотри: твоя мама отдала мне фотографии. Мы весь день их перебирали вместе.»
«Вы с мамой? Весь день? И без скандалов?» — удивился он.
Я засмеялась:
«Ни одного! Представляешь? Она оказалась совсем другой… Или это я изменилась… Или обе сразу.»
Роман листал страницы альбома с улыбкой на лице.
«Это прекрасно, Ганна… Я так рад! Вы же мои самые дорогие женщины… Я мечтал только об одном: чтобы вы подружились.»
Я прижалась к нему:
«Мы теперь друзья… Наконец-то стали ими по-настоящему.»
Прошла неделя — Зоя снова позвонила мне сама:
— «Ганночка, ты занята? Может заглянешь ко мне? Я тут пирог испекла… Хочу поделиться рецептом! И ещё нашла фотографии со свадьбы вашей с Романом… Думаю тебе будет интересно посмотреть!»
Я приехала без раздумий. Мы пили чай вприкуску с пирогом и рассматривали снимки прошлого вечера свадьбы. Впервые за три года рядом со свекровью мне было легко дышать и спокойно на душе.
— «Знаете…» — призналась я ей тогда тихо — «я боялась вас раньше… Думала: никогда не смогу стать вам близкой…»
— «А я тебя боялась…» — откликнулась она мягко — «думала: заберёшь у меня сына навсегда… А оказалось наоборот: ты его вернула мне обратно… Теперь мы видимся чаще благодаря тебе… И он стал счастливее!»
— «Потому что ему больше не приходится выбирать между нами,» — сказала я негромко.
— «Вот именно!» — подтвердила она уверенно. — «Теперь у него две женщины рядом: обе любят его по-своему… И друг друга уважают тоже.»
Мы допили чай до последней капли и вновь углубились в свадебные фотографии. На одном снимке Зоя обнимала Романа так нежно и смотрела на него с такой гордостью и теплом в глазах… что сердце моё дрогнуло от этого взгляда.
— «Красивая фотография,» — тихо сказала я.
— «Забирай себе,» — предложила она сразу же.— «Пусть дома будет у вас… Чтобы помнила всегда: люблю вас обоих одинаково сильно.»
Я взяла тот снимок бережно в руки и подумала тогда: иногда для того чтобы стать настоящей семьёй достаточно просто присесть рядом друг с другом… открыть старый фотоальбом… увидеть за маской чужого человека живую душу со своими страхами, болью и надеждами…
И тогда всё становится на свои места.
