Накануне выписки муж сказал:
— Я тут с Юстиной поговорил. Она не против.
— Не против чего? — удивилась Кристина.
— Чтобы София у них осталась. Совсем.
Кристина онемела — сестра ни словом об этом не обмолвилась.
— Ну а что такого? У нее и так почти детский сад дома — один ребенок больше, один меньше. И деньги им не помешают. Я даже в опеку звонил, там обещали пойти навстречу.
Первым побуждением Кристины было возразить: «Нет, это неправильно!» Но в голове словно кто-то прошептал: а почему бы и нет? Софии там нравится, Юстина добрая, девочку не обидит. Всем будет удобно.
— Так нельзя… — пробормотала она без уверенности.
— Ну, хотя бы временно, — предложил муж. — А дальше видно будет…
Кристина струсила и промолчала.
Вернулась она как будто не в свой дом, а в чужое жилище. Муж уже все устроил: вещи Софии либо убрал, либо отвез сестре. Но кое-где оставались мелочи: резинка для волос на полке, наклейка на ящике… Всё это вызывало у Кристины слёзы. Хотелось сорваться к Юстине и прижать дочь к себе… Но что она скажет ребенку? Что отдала её сестре «на время»? Или вовсе насовсем? И помнит ли её теперь дочка: всё чаще звонит на минутку и тут же убегает — мол, они с тётей Юстиной заняты чем-то интересным.
Хотя физически Кристина чувствовала себя хорошо и угрозы выкидыша больше не было, дома ей было тяжелее, чем в больнице. На тумбочке лежало судебное письмо — ещё один повод для тревоги. Настроения у неё не было совсем; как ни старался муж развеять тоску — всё напрасно.
В воскресенье в квартире стояла такая гнетущая тишина, что Кристина была готова на любой разговор или даже ссору — лишь бы нарушить это молчание.
Богдан тоже выглядел подавленным. Выпив утренний кофе, он посмотрел на жену:
— Поехали за нашей непоседой?
Кристина от неожиданности даже не знала, что сказать; просто смотрела на него растерянно.
— Я думал сначала: без тебя пусто стало… А вот ты вернулась – а легче не стало. Привык я к ней…
И тут Кристину прорвало – она расплакалась и рассказала всё: как собиралась подать на развод и потому молчала о наследстве; как переживает из-за того, что за три недели дочка будто забыла её и привязалась к Юстине – ведь та такая замечательная мама… В отличие от неё самой. Про его мать тоже сказала – ту самую Ульяну – которая снова звонила с упреками: будь ты нормальной женщиной…
— Прости меня… — тихо произнёс Богдан. — Я просто испугался тогда… О сыне мечтал давно… Хотел перестраховаться во всём. Поехали за дочкой. Ты прекрасная мама! У нас уже есть чудесная девочка… Скоро будет сын! А с мамой я сам поговорю – обещаю тебе!
И они поехали за Софией.
Напрасно Кристина волновалась: дочка сразу бросилась к ней с объятиями и начала показывать рисунки и поделки для будущего братика. Сестра сказала, что так и думала – сегодня приедут за Софией; вещи уже были собраны заранее. Может быть правда… А может быть просто хотела приободрить её.
С тех пор всё наладилось.
Правда, наследство получить так и не удалось: Тарас добился признания завещания недействительным через суд. Но Кристину это уже почти не тронуло – главное сокровище было рядом с ней… А остальное потеряло значение.
