— Да зачем их звать… Полежала немного — и полегчало. Кристина Павленко, не серчай, я правда не могла подняться.
Кристина Павленко вошла в комнату, не снимая обуви. Грязь с её сапогов оставляла тёмные разводы на ковролине. Она подошла к столику. Из-под тарелки выглядывал уголок какого-то листа.
— Это что такое? — спросила она, потянув бумагу на себя.
Галина Шевченко резко дёрнулась, пытаясь прикрыть лист рукой, но опоздала. Та стремительность, с которой «больная» вдохнула воздух, выдала её с головой.
Кристина Павленко выдернула бумагу.
Это оказалась старая ксерокопия — поблекшая расписка.
«Я, Кристина Павленко, подтверждаю получение от Галины Шевченко суммы в размере 15 000 долларов США в счёт первоначального взноса за квартиру по адресу…»
Дата: 2008 год.
Кристина уставилась на документ. Буквы перед глазами расплывались.
— Что это значит? — спросила она почти шёпотом.
— А это, дорогуша, моя страховка, — голос Галины Шевченко вдруг стал твёрдым и уверенным. С головы она сорвала полотенце. — Это доказательство того, что половина этой квартиры по праву принадлежит мне. Богдан Мельник думал, я потеряла бумажку? А я её берегла.
— Но это же про ту первую квартиру! Мы её продали десять лет назад! Эту мы купили уже после развода! Я сама брала ипотеку!
— А деньги от той продажи куда ушли? Вот сюда и вложились, — спокойно ответила Галина Шевченко и опустила ноги с дивана на пол. — Так что выгнать меня тебе не удастся. Я уже проконсультировалась с юристом. Если начнёшь качать права — подадим в суд. Докажем: мои средства здесь есть. И Анастасия Яковенко подтвердит: я ей всегда помогала. Правда ведь?
Анастасия стояла бледная как мел и металась взглядом между матерью и бабушкой.
— Ба… ты же говорила просто пожить…
— Жизнь штука непростая, Настенька. Твоя мать меня выставляет за дверь — а я своё отстаиваю.
Кристина смяла ксерокопию в кулак.
— Это пустая бумажка! Всё сроки прошли! И квартира другая! Убирайтесь немедленно! Или вызываю полицию!
Галина Шевченко криво усмехнулась:
— Зови хоть сейчас. А я скажу им, что ты меня избиваешь. Синяки покажу — падать красиво умею, поверь мне.
В этот момент раздался звонок в дверь: настойчивый и грубый — три коротких сигнала и один протяжный.
Кристина вздрогнула от неожиданности; Анастасия прижалась к стене.
— Кто это может быть? — прошептала Кристина Павленко.
Лицо Галины Шевченко резко изменилось: вся бравада исчезла без следа; глаза забегали испуганно, губы задрожали по-настоящему. Она втянула ноги под себя и съёжилась на диване:
— Не открывай… Кристина… не открывай! Они пришли не к тебе…
— А к кому тогда?
— Ко мне… — еле слышно прошептала свекровь.
Звонок повторился вновь; затем кто-то ударил кулаком по двери так сильно, что косяк задрожал под натиском удара.
— Галина Шевченко! — раздался мужской голос из-за двери басом. — Мы знаем, что вы внутри! Открывайте дверь для разговора! Ваш сын переписал долг на вас! Продали жильё и сбежали? Думали спрятаться?
Кристина взглянула на свекровь: та сидела как пепел бледная и совершенно обессиленная от страха.
— Какой ещё долг?.. — тихо спросила она.
— Богдан… он проиграл всё… крупно проигрался… Я продала квартиру… всё отдала… Но проценты… Он сказал ехать к тебе… мол здесь никто не найдёт… Адрес был неизвестен…
Снова глухой удар в дверь потряс квартиру:
— Открывайте немедленно или вызовем МЧС для вскрытия двери под предлогом утечки газа!
Кристина перевела взгляд на испуганную дочь; затем посмотрела на трясущуюся свекровь – ту самую женщину, которая всего несколько минут назад угрожала ей судом с видом победительницы – а теперь превратилась в дрожащую тень самой себя; потом – на дрожащую входную дверь за которой скрывались чужие долги и беды чужих людей – беды чужие до сегодняшнего дня…
Она медленно подошла к двери и заглянула в глазок…
На лестничной площадке стояли двое крепких мужчин в кожанках – словно из девяностых вернулись – а чуть позади них прятался Богдан Мельник: виновато опустив голову и втянув лицо в воротник куртки…
Кристина повернула задвижку замка…
Конец первой части; продолжение уже доступно по ссылке для участников нашего читательского клуба.
