– Благодарю, что приехали. Похоже, жильцы уже покинули квартиру, но мне важно осмотреть имущество в присутствии сотрудников.
Когда они поднялись наверх, Оксанка с трудом сдержала слезы. За те пару часов, что Кристина находилась в квартире, «уют» был наведен по полной. Ее новые белоснежные шторы были сняты и брошены комом в угол — «слишком маркие». На диване темнело пятно — видимо, кто-то залез на него прямо в обуви. А на кухонном столе остались крошки и липкие следы от сладкой газировки.
– Это ваши близкие? – поинтересовался молодой лейтенант, оглядывая беспорядок.
– Уже нет, – спокойно ответила Оксанка. – Это чужие мне люди.
В тот же вечер она заменила замки. Вызвала мастера по экстренному вскрытию и оплатила втрое больше за срочность. Но зато спала спокойно — теперь ни один старый ключ не подходил к ее двери.
Утром позвонили арендаторы. Оксанка честно объяснила: произошел «небольшой инцидент с родственниками», и предложила скидку за первый месяц — за неудобства и пятно на диване (которое, к счастью, удалось отмыть). Молодые люди отнеслись с пониманием и все равно въехали.
Иван пытался вернуться. Он ночевал в машине под окнами квартиры, присылал на работу огромные букеты цветов и слал сообщения с просьбами о прощении. Любовь звонила с упреками: мол, Оксанка «разбила сердце матери» и «оставила детей без крыши над головой». Богдан прислал угрожающее сообщение о том, что «земля круглая», но после того как юрист из окружения Оксанки перезвонил ему и напомнил об уголовной ответственности за угрозы и вымогательство — тот сразу притих.
Через месяц она подала документы на развод.
На судебном заседании Иван выглядел осунувшимся и заметно постаревшим.
– Оксана… может быть всё вернуть? – тихо спросил он в ожидании секретаря. – Ну это же просто из-за квартиры… Глупо ведь…
– Не из-за квартиры, Иван, – ответила она спокойно, не глядя ему в глаза. – Квартира — это просто стены. А вот то, что ты не смог защитить мои границы… то, что ради брата использовал меня… то, что украл ключи… Это не глупость. Это диагноз нашим отношениям.
– Но они сейчас живут где-то на окраине в однушке… платят бешеные деньги… ремонт замер… денег нет… – попытался вызвать сочувствие Иван.
– Это их выбор. И их последствия. А у меня теперь другая жизнь. И я хочу видеть рядом людей, которые уважают меня.
Развод оформили быстро: детей не было; имущество разделили по закону — каждому свое. Квартира на проспекте Мира осталась за Оксанкой вместе с машиной. Иван остался жить с матерью и братом Богданом со всеми его проблемами — ведь теперь им пришлось какое-то время ютиться у Любови. Та вскоре ощутила весь тот самый ад на себе — именно тот ад, которым они когда-то пугали Оксанку.
Прошло полгода.
Оксанка сидела в кафе вместе с подругой: капучино согревал руки; смех звучал легко и свободно.
– Представь себе! Вчера встретила нашу общую знакомую! – рассказывала подруга весело. – Говорит: твой бывший до сих пор выплачивает кредит — тот самый для ремонта брату! А ремонт так никто и не доделал: деньги ушли непонятно куда; живут среди разрухи; ругаются каждый день! Кристина ушла к своей маме вместе с детьми! А твой Димочка теперь снова живет у мамы… слушает каждый день лекции о том, какая ты была плохая… но как хорошо при тебе жилось!
Оксанка улыбнулась краешком губ и медленно размешала пенку ложечкой:
– Знаешь… Мне их даже не жалко. Иногда проезжаю мимо того дома на проспекте Мира… Смотрю вверх: свет горит… У ребят-квартирантов всё отлично… Цветок стоит аккуратно на подоконнике… И думаю: какое счастье тогда было сказать вслух правду! Какое счастье выбрать себя…
Она достала телефон — проверила баланс: арендная плата поступила точно по графику.
– За нас — умных да красивых! – подняла чашку подруга весело.
– И за хорошие замки! – рассмеялась Оксанка в ответ и чокнулась чашкой о её бокал капучино.
Если эта история вам откликнулась — если вы тоже считаете важным защищать личные границы даже перед родней — поставьте лайк и подпишитесь на канал. Впереди ещё много настоящих историй из жизни!
