— Она нас предала, Иван, — прошептала она сдавленным голосом. — Не просто вычеркнула из наследства — плевать бы на это. Она попросту вытерла о нас ноги. Воспользовалась нашим трудом, нашим ремонтом, чтобы устроить уют Ярославу и этой… змее Марии. А теперь ещё требует, чтобы мы оплатили её ссылку на дачу.
Иван подошёл сзади и мягко обнял её за плечи.
— Знаешь, что самое любопытное? — его голос звучал спокойно. — Я наблюдал за Марией. Она была на взводе. Постоянно проверяла телефон. И ещё… Ярослав выглядел не как человек, которому повезло с жильём. Скорее как тот, кто уже по уши в долгах.
— Что ты имеешь в виду?
— Пока мы сидели там, я проверил кое-что по открытым базам данных. Это настоящее сокровище для таких случаев. У твоего брата висит исполнительное производство почти на полмиллиона гривен. У Марии тоже долги немалые. Их союз не случаен.
— И что теперь? Мама отдала ему квартиру, он её продаст?
— Хуже того. Дарственная означает передачу прав собственности сразу же после регистрации в реестре Украины. С этого момента твоя мать юридически никто в этой квартире — просто посторонняя женщина в гостях. А если мои догадки верны, то вся эта схема — дело рук Марии. Она убедила Таню из жалости: мол, вернусь к Ярославу только если будет жильё под боком. Мать повелась.
— Я не дам ей ни копейки, — твёрдо произнесла Оксанка.
— И правильно сделаешь. Но одного отказа мало будет. Они начнут давить на жалость, подключат родственников, будут выставлять тебя бессердечной дочерью… Надо действовать иначе: хладнокровно и точно.
— Как именно?
— Помнишь бумаги по даче? Те самые, которые мы переоформляли лет пять назад после смерти твоего отца?
— Конечно помню… Тогда мама сказала: «Разбирайся сама, мне сейчас не до этого». Сказала, что у неё депрессия и некогда бегать по нотариусам… Я всё оформила на себя тогда: она подписала отказную в мою пользу и забыла об этом напрочь… Для неё дача до сих пор просто «наша».
Оксанка замерла на месте; глаза её расширились от внезапного осознания происходящего… Сквозь гнев начал пробиваться ледяной расчёт.
— Ты хочешь сказать…
— Именно так: юридически у Тани больше ничего нет вообще-то. Квартиру она подарила вчерашним числом… А дача уже пять лет как принадлежит тебе.
Часть 4. Кофейня в торговом центре
Через три дня состоялась встреча с матерью — Таня настояла на том, чтобы Оксанка пришла одна: без «этого скупердяя Ивана». Женщина выглядела обеспокоенной и напряжённой, но старалась держаться достойно.
— Ну что ж ты молчишь-то? Ты перевела деньги? Строители ждут!
Оксанка сделала глоток кофе и посмотрела матери прямо в глаза тяжёлым взглядом профессионала — таким она смотрела на зажатые мышцы перед болезненным массажем.
— Никаких денег не будет.
— Что?! — Таня аж подскочила от неожиданности.— Да как ты можешь! Я же ради вас…
— Ради себя ты старалась… И ради Ярослава тоже… Ты сделала всё возможное для того, чтобы унизить меня: отдала ему квартиру вместе с тем ремонтом, который я делала своими руками… Заселила туда Марию — женщину, которая тебя терпеть не может!
— Мария изменилась! Она…
— Уже выставила квартиру на продажу,— спокойно произнесла Оксанка.
Таня побледнела; губы её дрогнули и приоткрылись в немом удивлении.
— Этого не может быть… Дарственную ведь нельзя так просто… я же там прописана!
— Дарственная — это безусловная передача собственности без права отмены или возврата,— отчеканила Оксанка.— Иван всё проверил досконально: квартира уже размещена на сайте агентства недвижимости под пометкой «срочная продажа», только наличные расчёты принимаются… Они сбрасывают цену почти на пятнадцать процентов ниже рыночной стоимости ради быстрого получения денег… Лёша с Марией возьмут деньги и исчезнут из города… А тебя оставят либо в доме престарелых где-нибудь под Каневом… либо отправят жить туда же – в тот самый холодный сарай без отопления – который ты хотела привести в порядок за мой счёт…
Мать судорожно втянула воздух:
— Не может быть… Лёша бы так не поступил! Он же мой сын…
Она поспешно набрала его номер дрожащими пальцами и включила громкую связь:
«Абонент временно недоступен».
