Я точно помнила, что положила его сюда — прямо рядом с горшком фикуса.
Внезапно за спиной почувствовалось движение воздуха.
Тяжёлое дыхание. В нос ударил резкий запах перегара, лука и того самого дешёвого лосьона после бритья, который я когда-то подарила мужу на двадцать третье февраля.
Горячие, влажные ладони легли мне на талию. Но не так, как обычно — не буднично и лениво, а с алчным нетерпением. С такой страстью он не прикасался ко мне уже несколько лет.
Я застыла. Сердце будто сбилось с ритма и никак не могло найти его вновь. Сознание отказывалось воспринимать происходящее.
— Тихо… — горячий, прерывистый шепот коснулся уха. Его губы влажно ткнулись в шею, вызывая волну отвращения. — Светлана… это даже к лучшему. Темнота ведь — союзник молодёжи, правда?
Я оцепенела. Будто ледяная рука сжала горло изнутри — ни вдохнуть, ни вымолвить слова. Он перепутал нас в темноте: одинаковая кожа, схожий рост… но внутри — два совершенно разных человека.
Александр прижал меня сильнее, вдавливая животом в подоконник. Я чувствовала его возбуждение и ту уверенность хищника, который уверен в своей добыче.
— Послушай меня… малышка… — зашептал он торопливо и сбивчиво, будто боялся упустить момент до того как «жена» вернётся из-за пробок. — Я весь вечер только на твои ноги смотрел… Я больше не могу терпеть… сейчас просто взорвусь…
Он шумно втянул воздух сквозь зубы и продолжил:
— Помнишь прошлый Новый год? Пока Елена на балконе салютами любовалась? Давай повторим? Не могу я больше смотреть на эту курицу… Мне нужна ты… Моя тигрица…
В голове вспыхнул яркий свет — как прожектор посреди кромешной тьмы: беспощадный и обнажающий всё скрытое за последний год.
Картина сложилась мгновенно: пазл наконец обрел недостающие грязные кусочки.
Прошлый Новый год… Я стояла на балконе в пуховике, глядя на фейерверки и глупо улыбаясь своим мечтам о счастье… А они «пошли за шампанским». На кухню? Или в ванную? Задержались надолго… смеялись… А я думала: родные люди общаются…
Потом были командировки Александра: «Срочно вызывают в Бровары дня на три». А через неделю у Светланы появляется новая шуба…
«Курица» — это я. Та самая женщина, что готовит ему еду, стирает бельё и убирает за ним грязные носки; та, что терпит бесконечные жалобы на начальника-идиота и мизерную зарплату; та самая дурашка, что экономит себе на кремах ради зимней резины для его машины.
А «тигрица» — моя сестра по крови. Та девочка из детства с косичками и сопливым носом…
Год! Целый год я жила в этом убогом спектакле без слов и роли! Берегла наш уютный мирок… а он…
Его рука медленно поползла вверх по моему бедру — рука человека, для которого предательство стало привычкой.
И тут за окном кто-то запустил мощный фейерверк во дворе напротив.
На миг комнату залило мертвенно-синим светом от вспышки: стены ожили тенями-призраками.
Александр увидел меня.
Наши глаза оказались почти вплотную друг к другу. Я различала каждую пору на его раскрасневшемся лице; видела зрачки расширенные до предела от ужаса осознания. Его пальцы ещё держали моё бедро… но вдруг ослабли… повисли безвольно…
— Ой… — выдохнул он жалобным писком мыши под капканом.
Он резко отпрыгнул назад словно обжёгся обо мне; споткнулся о провод удлинителя; замахал руками в попытке удержаться…
Ёлка качнулась от толчка – та самая ёлка, которую он «прочно закрепил». Медленно накренившись набок словно под действием замедленной съёмки – она рухнула со звоном разбивающихся игрушек прямо перед ним…
И тут же включился свет – люстра вспыхнула ярким электрическим светом без пощады освещая всё вокруг…
Мы стояли среди хаоса как актёры после провала пьесы.
Я – у окна: выпрямившаяся до предела струна; лицо застыло маской без эмоций – ни слёз тебе… ни истерики… только холодная пустота разливающаяся по телу от солнечного сплетения к пальцам рук…
Александр стоял посреди комнаты бледный как мел; перешагивал через разбитую гирлянду дрожащими руками; хватал воздух ртом словно выброшенная рыба…
Светлана сидела на диване хлопая накладными ресницами испуганным взглядом – она ничего не заметила: была поглощена телефоном когда отключился свет – даже не поняла что произошло…
— Что случилось? — спросила сестра оглядываясь растерянно вокруг с выражением обиженного ребёнка. — Александр! Ты чего ёлку свалил?! Руки-крюки! Весь праздник испортил!
Она ничего не слышала тогда… Шепот был слишком интимным… А грохот салюта заглушил всё остальное для всех кроме меня…
