И в этот миг — словно удар молнии. Понимание вспыхнуло внезапно. Этот младенец… он её? А кулон оказался здесь не случайно — с ней произошло нечто страшное, непоправимое.
Все прежние чувства — голод, тревога, усталость — исчезли, уступив место леденящему ужасу. За Меланию. За ребёнка. За саму себя.
Слёзы потекли безудержно. Оксанка стиснула кулон в ладони, прижала малыша к груди и кинулась вперёд. Перебежала дорогу, лавируя между машинами, чудом избежав беды. Влетела в стеклянные двери службы спасения, словно буря.
— Помогите! — закричала она так громко и отчаянно, что её голос пронзил помещение подобно сирене тревоги. — Пожалуйста!
К ней поспешил молодой спасатель с знакомыми чертами лица. Это был Назар — сын Галины. Но Оксанка не видела в нём врага. Она увидела шанс на спасение.
— Спокойно… спокойно… — произнёс он мягко, присев рядом на корточки. — Что случилось?
Она протянула ему младенца и раскрыла ладонь с кулоном.
— Я нашла его… в парке… — всхлипывала она сквозь слёзы. — А это… это её кулон! Мелании! С ней что-то произошло! Я чувствую! Она в опасности!
Назар взглянул на украшение и побледнел: он узнал его сразу же. Это был его подарок ей — точная копия утерянного медальона, который он заказывал у мастера и ждал долгие месяцы.
— Как тебя зовут? — спросил он дрожащим голосом.
— Оксанка…
Он вздрогнул от этого имени. Мелания… Его Мелания так часто рассказывала о маленькой упрямой девочке по имени Оксанка: о её таланте, её живых глазах… Всё стало ясно мгновенно и болезненно.
— Это ваша мама… Галина… она во всём виновата! Она нас ненавидит! Она ударила меня! Заперла! Выгнала Меланию! Всё переврала!
В этот момент к ним подошла женщина-спасатель с короткой стрижкой и добрыми глазами за строгим выражением лица. Она внимательно посмотрела на ребёнка, затем на кулон и на девочку — что-то изменилось в её взгляде.
— Назар, что тут происходит? Дай мне малышку, — сказала она спокойно и бережно взяла ребёнка из рук Оксанки, внимательно осматривая его. — Ну что ж… одета тепло… хоть бы не простыла… Слава Богу… А это что?
Её пальцы нащупали тонкий пластиковый файл среди пелёнок: внутри оказались документы – свидетельство о рождении. Женщина быстро пробежалась глазами по тексту и замерла: лицо стало каменным.
— Поздравляю тебя, Назар… — произнесла она холодным тоном, глядя ему прямо в глаза. — Познакомься: твоя дочь. Мария Назаравна. Мы столько раз просили тебя: не слушай мать свою вслепую – она разрушит тебе жизнь.
Эти слова обрушились на него тяжёлым грузом правды: дочь… Его дочь… Мария… А он поверил матери тогда – когда та уверяла его в том, будто Мелания уехала навсегда и бросила его без объяснений; когда утверждала, будто всё было ложью со стороны девушки…
Он метался между любовью к женщине и слепым послушанием родительнице – той самой женщине, которая не желала видеть рядом с сыном «сироту без будущего». И теперь вся эта ложь рассыпалась прахом под тяжестью реальности – оставив после себя лишь горечь утраты да чувство вины перед любимой женщиной и их ребёнком.
— Юлия… пожалуйста… побудь с ними немного… — прохрипел он едва слышно, поднимаясь с места; перед глазами всё плыло туманом боли и осознания.— Мне нужно найти Меланию…
Не говоря больше ни слова, он вышел из здания прочь – оставив позади растерянную Оксанку и свою дочь на руках у коллеги-спасательницы.
В помещении началось движение: кто-то вызвал скорую помощь вместе с полицией; другие окружили девочку заботой со всех сторон. Та самая спасательница по имени Юлия принесла ей горячий чай с сахаром да булочку – впервые за долгое время девочка ела так жадно…
Юлия заметила царапину у неё на локте: аккуратно обработала ранку перекисью водорода и наложила пластырь уверенными руками – но при этом нежными настолько, что те прикосновения успокаивали лучше любых слов.
Когда первый сумбур улёгся немного – к ним подошёл старший смены: крепкий мужчина средних лет с густыми усами да добрыми морщинками возле глаз; только-только закончил дежурство.
— Меня зовут Олег,— представился он тепло.— Что будем делать с девочкой? Отправить пока нельзя никуда – проверка идёт ещё… Да это ведь даже нечеловечно будет сейчас… У меня жена дома есть… Может поживёт пока у нас?
Оксанка робко взглянула на Юлию; та ободряюще кивнула ей головой без слов поддержки.
Через полчаса они уже шли по двору обычной многоэтажки из серых панелей.
Дверь открыла невысокая женщина с тёплой улыбкой:
— Оленька,— сказал мужчина.— Это Оксанка… Побудет немного у нас до прояснения всего…
