Старый дом неизменно напоминал мне о детстве. Даже в середине октября, когда небо затягивалось свинцовыми облаками, а ветер раскачивал обнажённые ветви яблонь, внутри всё равно витал аромат сушёных яблок, мятного чая и чего-то едва уловимо тёплого — как прикосновение маминых ладоней. Этот запах я любила всей душой. Он был моей опорой, удерживавшей меня на плаву после того, как не стало Мирослава. Муж мой, мой дорогой Мирослав, сам построил этот дом. Я хорошо помню те дни: мы были совсем молоды, таскали кирпичи вдвоём, он смеялся и вытирал мне с носа белое пятно от извести. Мы вместе посадили под окном первый куст жасмина. Каждая щербинка на ступеньке крыльца, каждый скрип половиц — всё это было частью нашей общей жизни.
Мой сын Данило с семьёй жил в городе. Их квартира была небольшая и взята в ипотеку. Я старалась помогать по мере сил: то внучке Марии куплю новый рюкзак к школе, то добавлю им немного на поездку летом, то просто привезу сумку с продуктами — полную до краёв. Я же мать — сердце ведь не из камня. Данило обычно звонил по воскресеньям: рассказывал о новостях и интересовался моим самочувствием. Но в тот вторник телефон зазвонил среди дня — и я сразу почувствовала тревогу.
— Мамочка, привет! Ты занята? — голос сына звучал напряжённо; казалось, он долго подбирал слова.
— Здравствуй, сынок! Нет-нет… Пеку пироги с повидлом. Приезжайте хоть на чай!
— Мам… Нам с Оксаной нужно приехать… Поговорить надо серьёзно.
От этого «серьёзно» у меня внутри всё похолодело. Я знала свою невестку — Оксана была эффектной женщиной с большими амбициями и полным отсутствием практичности. Её мир состоял из глянцевых страниц: белые улыбки, модные дома и успешный бизнес были её реальностью. Два года назад они с Данилом вложили все накопления и даже залезли в долги ради открытия кофейни в центре города — место было проходное и перспективное. Оксана мечтала стать владелицей стильного заведения для обеспеченной публики. Данило же всю жизнь трудился инженером на заводе и просто пошёл за мечтой жены.
Они приехали примерно через час. Данило выглядел уставшим: лицо осунулось, под глазами залегли тени усталости. А вот Оксана казалась чрезмерно оживлённой — болтала о пустяках без умолку пока я накрывала стол; её дорогой костюм резко контрастировал с растерянностью во взгляде.
— У тебя тут так уютно… так спокойно… — сказала она наконец, опускаясь за столик на кухне. — Не то что у нас в городе: спешка да нервы…
— Угощайтесь пирогом пока тёплый… — мягко прервала я её болтовню.
Они ели почти молча; я наблюдала за тем, как Данило никак не решится заговорить первым. Его взгляд скользнул по кухне и задержался на старенькой полке со щелью посередине — ту он когда-то сам пытался починить ещё ребёнком после того как полез за банкой варенья… Он тяжело вздохнул и отвёл глаза прочь от воспоминаний детства.
Наконец Оксана решилась начать разговор:
— Ганна… Мы приехали к вам по важному вопросу… Вы же знаете: мы старались изо всех сил… вложились полностью…
— Знаю… — кивнула я тихо; сердце болезненно сжалось от дурного предчувствия.
— В общем… кофейня закрылась окончательно… прогорела… — выпалил Данило и уставился в тарелку перед собой.
Кристина подхватила:
— Это всё пандемия, потом кр…
