На столе был расставлен фамильный сервиз с тонкой позолотой — его доставали лишь по особо значимым поводам. Александр придвинул к ней чашку, от которой тянуло густым, почти приторным ароматом лесной малины, наполнявшим комнату до самых углов.
— Оксана, присаживайся, угощайся, — с напускной лаской произнесла Наталья, не отрывая от нее цепкого взгляда. — Малина нынче отменная, сама собирала. Заварила по особому рецепту — специально для тебя.
Оксана смотрела в темную багровую глубину напитка и видела в ней нечто зловещее. Ей стало ясно: возможно, это последняя вещь, которую она попробует в своей жизни.
— А почему вы свои чашки даже не тронули? — голос ее дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Неужели у Натальи снова давление шалит? Или ты, Александр, совсем аппетит потерял?
— Мы уже попили немного, пока ты мыла руки, — Александр отвел взгляд и стал пристально разглядывать узор на скатерти. — Пей скорее, остынет ведь. Тебе нужно расслабиться после такого дня.
Оксану начинало подташнивать от этого сладковатого запаха малины — он будто вобрал в себя всю ложь и предательство последних дней. Казалось ей теперь: каждое слово мужа звучит фальшиво и несет скрытую угрозу.
— Не хочу я этот чай! — резко сказала она и отодвинула чашку так сильно, что несколько капель пролились на белоснежную ткань скатерти. — С сегодняшнего дня я пью только воду. Из бутылок с пломбой. И открываю их лично!
Александр нахмурился; в его взгляде мелькнуло раздражение, которое он даже не пытался скрыть. Наталья шумно вздохнула и прижала ладонь к груди так театрально, словно ее глубоко задели за живое.
— Оксана, ты ведешь себя очень странно… — попытался он положить руку на ее ладонь, но та мгновенно отдернулась так резко, будто обожглась о раскалённое железо. — Мама старалась весь день: травы подбирала особые… чтобы тебе стало легче…
— Ах вот как! «Травы»? — Оксана вскочила на ноги; стул с грохотом опрокинулся назад и ударился о стену. Вежливость этого вечера рассыпалась вдребезги. — А пена изо рта тоже входит в ваш целебный сбор?!
Она схватила свою чашку и стремительным движением вылила её содержимое в раковину. Красная жидкость исчезала в сливе тонкой струёй.
— Я слишком люблю жизнь… чтобы позволить вам вот так просто меня уничтожить! — выкрикнула она.
Не дожидаясь ни возражений, ни оправданий со стороны мужа или свекрови, Оксана бросилась прочь из кухни и захлопнула за собой дверь спальни на все замки. Прислонившись спиной к двери и тяжело дыша от напряжения последних минут.
Александр стучал снаружи; его голос звучал умоляюще: он говорил что-то про нервное истощение… просил открыть… Но для неё эти слова уже ничего не значили.
