Я замолчала.
— Гордая, — произнёс он.
— Глупая, — поправила я себя.
Он улыбнулся. Без насмешки, с теплотой.
— Мы все бываем неразумны, когда речь идёт о близких.
***
За окном проносились огоньки. Вдалеке вспыхивали фейерверки — мы пересекали какой-то город. Похоже, полночь уже миновала.
— С Новым годом, — сказал Данило.
— С новым годом…
Поздравление прозвучало не особенно празднично. Да мы и не собирались отмечать.
— Можно спросить? — обратилась я к нему.
— Конечно.
— А если она… ну, вдруг не захочет вас видеть? Дочь?
Он надолго замолчал. Уставился в окно.
— Тогда хотя бы буду знать, что попытался.
— И всё?
— А что ещё остаётся? Насильно ведь не заставишь. Простить или нет — это её решение. Я могу только прийти и сказать: был неправ. Скучал. Хотел…
Он оборвал фразу на полуслове.
— Я понимаю, — тихо сказала я.
— Вы к сестре с той же целью?
— Наверное. Не знаю даже, что скажу ей. Может, она вообще дверь не откроет… Первый января, два часа ночи — кто в здравом уме откроет?
— Откроет.
— Почему вы так уверены?
— Потому что вы ей сестра. Даже если злится. Даже если прошло восемь лет… Сестра остаётся сестрой.
Я хотела возразить: вы не знаете Ульяну. Но промолчала. Возможно, он прав. А может и нет. Через пару часов узнаю точно.
— А вы своей дочери что скажете? — спросила я его снова.
— Не знаю… Наверное, правду. Что испугался тогда. Что не справился с ролью отца… Что оказался плохим отцом.
— Она поймёт?
— Ей девять лет… Вряд ли сейчас поймёт. Но когда-нибудь повзрослеет — может быть тогда осознает… А пока просто хочу дать понять: я живой и я её не оставил окончательно… Хотя да — ушёл… но это было… временно…
Он провёл рукой по глазам.
— Звучит паршиво, да?
— По-настоящему звучит… честно…
Мы помолчали немного в тишине вагона.
Потом он сказал:
— Странно всё это… Едем в поезде и делимся такими личными вещами… почти незнакомые люди…
— Так проще делиться чужим людям…
— Почему так?
— Потому что завтра каждый пойдёт своей дорогой… Не нужно будет объяснять ничего или оправдываться… Просто сказал и отпустил…
Он кивнул задумчиво:
— Наверное, именно поэтому…
Я добавила:
— Родным сложнее говорить такие вещи… Родным всегда труднее…
Он согласился:
— Это точно…
***
Поезд начал притормаживать ближе к двум часам ночи. Я узнала станцию сразу: те же часы на башне вокзала, те же лавочки вдоль перрона… Только фонари теперь другие стали – раньше светили жёлтым светом…
Я поднялась со своего места, надела куртку и достала шапку из сумки…
На этот раз надела её на голову – впервые за долгое время…
Данило наблюдал за мной:
― Вам идёт…
― Спасибо…
Состав остановился окончательно; проводница открыла дверь вагона – морозный воздух хлестнул по лицу ледяной струёй…
Мы вышли вместе на перрон – вокруг ни души… Тишина… Город спит…
― Куда вам? ― спросила я его между делом.
― В другую сторону… Оксанка сейчас у родителей живёт – на Заречной улице…
― А мне нужно на Комсомольскую…
― Ну что ж… ― Он помедлил немного ― Удачи вам с сестрой…
― И вам – с дочкой…
Мы стояли молча несколько секунд… Было странное ощущение: будто надо ещё что-то сказать напоследок – а слов больше нет…
И тут он произнёс:
― Напишите мне потом? Ну как всё прошло с сестрой?..
― Зачем?..
― Сам толком не знаю… Просто хочется знать: кто-то ещё тоже решился пойти этим путём…
Я поняла его сразу: дело было вовсе не в романтике или попытке сблизиться… Просто двое людей едут просить прощения у тех, кого когда-то потеряли… И обоим страшно до дрожи… И каждому важно знать – у кого-то получилось…
― Хорошо… ― ответила я тихо…
Он достал телефон; я продиктовала номер…
