— Он хотел, чтобы у вас была финансовая подушка. На случай, если снова останется без работы.
— Елизавета, но ведь я могла бы копить вместе с ним. Мы могли всё обсудить, договориться.
Она отрицательно покачала головой:
— Оксанка, он опасался, что ты не поддержишь эту идею. Что скажешь — нет, давай лучше сейчас тратить на повседневные нужды, а не складывать. Он помнил, как тяжело вам тогда пришлось с долгами.
— Мы в долгах были потому, что он тогда не работал. А сейчас у него есть работа. Можно было бы просто сказать: давай ежемесячно откладывать хотя бы по десять тысяч гривен на непредвиденные случаи. Я бы согласилась.
Елизавета ненадолго замолчала:
— Оксанка, а ты действительно согласилась бы?
Я задумалась. Вспомнила — год назад я хотела обновить ванную комнату. Владислав тогда отказал — сказал, что денег нет. Я обиделась: ну разве нельзя немного накопить? Потом захотела съездить к морю — снова отказ: дорого. Я работала ночами и сама откладывала понемногу. К лету собрала тридцать тысяч гривен. Но Владислав заболел — пришлось потратить всё на лечение.
Если бы он тогда признался: у меня есть сбережения, но я хочу их оставить про запас, а не тратить на отпуск — я бы поняла? Или всё же настояла бы на поездке?
— Не уверена… — честно ответила я.
Мы ещё долго разговаривали. Елизавета вспоминала, как пять лет назад Владислав сидел у неё на кухне и плакал — взрослый мужчина тридцати лет в слезах говорил о том, что не может найти работу и чувствует себя ничтожеством рядом с женой, которая пашет день и ночь.
— Тогда он сказал: если такое повторится — я не подведу вас больше. Буду готов заранее. Наверное, поэтому и решил копить — чтобы в следующий раз не остаться ни с чем.
Я слушала её и начинала понимать: он копил не из-за жадности или скрытности… А от страха. От того самого страха снова оказаться никем после того как уже однажды всё потерял.
— Но он должен был сказать мне об этом… — тихо произнесла я вновь. — Я ведь его жена… Я бы поняла.
Елизавета мягко провела рукой по моей ладони:
— Оксанка… мужчины иногда думают, что молчанием нас защищают… А на самом деле просто боятся показаться слабыми.
Вечером я вернулась домой. Владислав сидел за кухонным столом с чашкой чая в руках. Увидев меня, поднялся:
— Ты была у мамы?
Я кивнула:
— Да.
— Она рассказала тебе всё?
— Да.
Он опустил взгляд:
— Оксанка… мне правда было страшно… Я боялся снова остаться без средств… Хотел хоть какую-то страховку иметь…
Я присела напротив него:
