— Это не выдумка. Просто взгляни. Потом. А сейчас мне нужно срочно уехать. Очень далеко. Но у меня совсем нет денег. Я нигде не могу задержаться — тогда меня быстро найдут. Если устроюсь на работу — сразу вычислят. А где мне достать средства? Ни один банк уже не даст мне кредит.
— Ты считаешь, я тебе что-то должна?
— Ты в долгу перед Марьяной, — возразил Арсен. — Помнишь, как ты ее любила? Как ненавидела меня за то, что я сделал? Она ведь не хотела, чтобы ты пошла по моим стопам.
Когда он решил, что это убедительный довод?
— Не смей вспоминать Марьяну. Ее больше нет, Арсен. Она всю жизнь работала ради того, чтобы я не стала такой же, как ты. Вот именно.
— А ты стала! — выкрикнул он. — Стала еще хуже, Оксанка! Тебе плевать на судьбу отца! Мне нечем расплатиться с ними! Ты понимаешь, что они со мной сделают? Ты же юрист! Можешь помочь мне уехать: оформить документы, купить билет!
— Я могу нанять тебе адвоката, — предложила Оксанка с иронией в голосе, — Если ситуация действительно серьезная, решай ее через суд. Ах да… у тебя ведь нет ни копейки. Какая трагедия.
С другой стороны — если его посадят, это ударит по её репутации. А это уже серьезно… Спасибо тебе большое, папочка.
— И чем мне поможет адвокат? — спросил он раздраженно. — Это не полиция, Оксанка! Это люди вне закона и морали! Мне нужно исчезнуть хотя бы на время! Для этого нужны деньги: на билет и хотя бы пару недель жизни там… Лучше месяц-два.
Оксанке вовсе не хотелось ему помогать. Совсем нет желания ввязываться в это снова. Он того не стоит… Но если его действительно где-нибудь прикончат? Как потом жить с мыслью о том, что вот здесь он просил помощи?
— Я больше не хочу тебя видеть.
— Ты даже не представляешь, к чему это может привести…
— Что ты сказал? Угрожаешь мне?
— Нет… Просто говорю как есть: эти люди пока ничего о тебе не знают. Но если они меня поймают и поймут, что взять с меня нечего… они начнут копать дальше: кто мои близкие… А у тебя ведь есть что терять.
Он ударил кулаком по краю стола — негромко, но достаточно резко для того чтобы в памяти Оксанки всплыла та тонкая грань между гневом и действием из её детства.
— Ты мной манипулируешь… — прошептала она.
— Я умоляю тебя… Посмотри…
