— Прости меня. Честно. Я давно должен был сказать маме, что это наша семья, наш дом. Должен был встать на твою защиту. А вместо этого прятался и надеялся, что всё как-то само уладится.
Я обняла его, прижавшись лбом к его плечу. Где-то внутри стало теплее — впервые за долгое время я ощутила, что мы действительно вместе, как единое целое.
— Мама сейчас названивает каждые пять минут, — сказал он. — Требует, чтобы я устроил тебе разнос. Забрал ключи и отдал ей. Чтобы ты перед ней извинилась.
— И что ты ей сказал?
— Пока ничего. Хотел сначала с тобой обсудить всё. Но теперь знаю точно, что отвечу. — Он достал телефон и набрал номер, включив громкую связь.
— Дмитрий! Наконец-то! Ты поговорил с этой… с женой своей? Она совсем распоясалась! Я требую…
— Мама, — перебил её Дмитрий твёрдо и уверенно — так я его ещё не слышала раньше. — Помолчи и выслушай меня.
На том конце повисла тишина.
— Оксанка права. Это наша квартира и наша семья. Ты больше не можешь приходить без предупреждения. Если хочешь нас навестить — звони заранее. Мы договоримся о времени и будем рады тебя видеть. Но устраивать свои порядки здесь ты больше не сможешь.
— Дмитрий, ты хоть понимаешь, что говоришь?! Я же твоя мать! Я…
— Да, ты моя мама, и я тебя люблю. Но Оксанка — моя жена и самый важный человек для меня сейчас. Её спокойствие для меня важнее всего остального. Если тебе трудно это принять — мне жаль… Но правила останутся такими.
Он отключил звонок до того, как она успела ответить, а потом посмотрел на меня:
— Ну как я?
Я не смогла подобрать слов — просто крепко обняла его в ответ.
Прошло две недели. Татьяна не звонила и не писала ни мне, ни ему. Дмитрий говорил: она обижена и ждёт извинений от нас обоих… но он извиняться не собирался — как и я.
Квартира наконец обрела уют: мои вещи лежали там, где им было место; любимая кружка стояла именно там, где мне удобно; в холодильнике была еда моего приготовления — пусть не всегда идеальная по вкусу или виду… но своя.
А потом вечером в субботу раздался звонок в дверь. Я открыла её — на пороге стояла Татьяна с небольшой сумкой в руках; лицо у неё было уставшим и постаревшим.
— Здравствуй, Оксанка.
— Добрый вечер… Татьяна.
Мы молча смотрели друг на друга несколько долгих секунд.
— Можно войти? – спросила она наконец тихо.– Хотела бы позвонить заранее… но телефон сел совсем неожиданно… В общем… просто захотелось вас увидеть… тебя с Дмитрием…
Я сделала шаг в сторону:
— Проходите… Мы как раз собирались ужинать… Присоединитесь?
Она кивнула молча и вошла внутрь квартиры. Сняв туфли аккуратно поставила их рядом с моей обувью – впервые ничего не переставляя или поправляя по-своему привычному порядку.
Во время ужина разговор шёл осторожно: словно между людьми малознакомыми – учтиво и немного напряжённо… Она рассказывала о соседях во дворе… вспоминала мелочи из своей жизни… Не давала советов… Не критиковала мою стряпню… Даже салат похвалила – искренне или нет – я тогда понять не смогла…
Когда она собралась уходить – я проводила её до двери:
— Оксанка… — сказала она тихо натягивая пальто.— Я подумала над тем разговором нашим тогдашним… И поняла: ты была права… Я действительно перегибала палку… Просто очень боялась…
— Боялись чего?
— Что Дмитрий перестанет любить меня так же сильно… Что стану ему ненужной… Глупо звучит? Он ведь у меня один-единственный сын… Когда он женился – мне показалось будто теряю его навсегда… Вот потому так цеплялась за него всеми силами… только неправильно…
Я растерялась – впервые за всё это время Татьяна показалась мне вовсе не властной свекровью из страшных историй подруг… а обычной женщиной: уставшей от одиночества и испуганной переменами…
— Дмитрий вас любит по-прежнему,— сказала я.— И никуда от вас не денется… Но мы тоже хотим иметь своё пространство… свою жизнь…
Она кивнула медленно:
— Теперь понимаю это лучше… Можно мне иногда звонить? Приходить в гости? По-настоящему в гости… без вторжений…
Я улыбнулась:
— Конечно можно… Только пожалуйста заранее предупреждайте…
Она впервые улыбнулась мне по-настоящему: без высокомерия или напряжения – просто тепло улыбнулась женщине напротив себя…
— Спасибо тебе большое… И прости меня если сможешь…
Когда за ней закрылась дверь – Дмитрий подошёл ко мне со спины и обнял:
— Как думаешь? Она изменилась?
Я повернулась к нему лицом:
— Не знаю точно… Может быть изменилась… А может просто поняла: иначе уже нельзя…
Он усмехнулся:
— А тебе важно?
Я тоже улыбнулась:
— Знаешь… наверное уже нет особой разницы.… Главное теперь то одно: это наш дом.… И никто кроме нас тут больше распоряжаться не будет…
Он наклонился ко мне ближе; наши губы встретились в поцелуе; а я прижалась к нему всем телом – впервые чувствуя себя здесь по-настоящему дома.… Меня слышат.… Меня видят.… Я больше не одна.…
А кружка с принцессой так же стояла на второй полке слева.… На своём месте.… Никто её больше даже пальцем не тронул.…
