Владимир тяжело выдохнул, словно нес на плечах груз всех бедствий мира.
— Почему ты всегда всё утрируешь? Лариса тебя любит, просто не умеет это показывать.
Не умеет выражать чувства — это когда ежедневно дают понять, что ты недостойна такого замечательного супруга. Что Владимир мог бы найти кого-то получше. Что моя зарплата смешная, готовлю я из рук вон плохо, а в квартире «ни уюта, ни тепла — хоть волком вой».
— Знаешь что, милый, — я поднялась и посмотрела ему прямо в глаза. — Нет.
— Что значит «нет»?
— Нет твоей матери. Нет прописке. Нет временной регистрации. Просто нет.
Лицо Владимира налилось тревожным румянцем.
— Ты серьёзно? София, речь идёт о моей маме!
— О той самой маме, у которой есть собственное жильё. Однушка в центре города — не забыл?
— Там ремонт нужен…
— Владимир, она делала ремонт три года назад. Я лично помогала ей выбирать обои.
Он отвёл взгляд в сторону.
— Ну… дачу же она продала. Куда ей теперь податься?
— На три миллиона гривен? На машину Никите, которую она купила? Есть вопросы?
Мы молча смотрели друг на друга. И вдруг до меня дошло: он искренне не видит тут никакой проблемы. Для него вполне нормально было впустить мать в мою квартиру, оформить на неё регистрацию и заставить меня ужиматься и терпеть её нравоучения.
— Хочешь знать самое забавное? — сказала я спокойно. — Твоя мама даже не просила о помощи. Это ты решил её «спасать». А деньги от продажи дачи, которых с лихвой хватило бы на уютную студию, она без колебаний подарила Никите на машину. И никто даже не подумал спросить моего мнения.
— А с чего ты решила, что мы обязаны с тобой советоваться? — вдруг вспылил Владимир. — Мама распорядилась своими деньгами так, как посчитала нужным! Это её дело!
— Согласна. Её деньги — её решения. Как и моя квартира — мои правила. И я говорю: нет.
Владимир откинулся назад и скрестил руки на груди:
— Значит так: если ты откажешь моей матери в помощи, я сделаю выводы о том, что для тебя важнее: любовь или квадратные метры.
Я усмехнулась:
— Отлично! Давай тогда проверим твою любовь: готов ли ты купить маме жильё на те самые деньги, которые она вручила Никите?
Он промолчал.
— Готов взять кредит ради неё?
Опять тишина.
— Тогда почему ты считаешь себя вправе распоряжаться тем, что мне принадлежит по праву?
— Мы муж и жена! У нас всё общее! — выкрикнул он раздражённо.
— У нас ничего общего нет в этом вопросе. Эта квартира принадлежит мне официально: по документам и по наследству. Ты здесь просто зарегистрирован как жилец.
Владимир резко поднялся со стула:
— Хорошо! Тогда я сейчас же позвоню маме и скажу ей правду: что ты отказалась приютить мать своего мужа!
Я пожала плечами:
— Валите оба отсюда.
