Оксана внимательно наблюдала за ним. В её сознании неожиданно воцарилась тишина. Ультиматум — классика жанра. Он рассчитывал, что она испугается, расплачется и покорно скажет: «Как скажешь, милый». Но он не знал её настоящей. Не догадывался, что этим только развязал ей руки.
— Оксаночка, ты ведь умная женщина, — Анатолий уже говорил мягче, уверенный в своей победе. — Это просто лишняя обуза. Подумай разумно, а не под влиянием своих… чувств.
Она глубоко вдохнула. Медленно выдохнула. Пришло время принимать решение.
***
Анатолий не стал дожидаться утра. Сложил вещи в два чемодана, бросил на стол ключи от машины и произнёс:
— Считай, всё закончено. Завтра подаю документы на развод. А ты… ты сама выбрала этот путь.
Оксана тогда не проронила ни слезинки. Она лишь посмотрела на оставленные ключи и на его силуэт, растворяющийся в темноте за дверью — и ощутила странное чувство освобождения. Будто с плеч упал тяжёлый рюкзак, который она тащила десятилетие подряд. Ну и пусть так будет. Теперь у неё есть Виктория. Она дала обещание — и сдержит его. А Виктория — это живое тепло, человек из плоти и крови, которому действительно нужна поддержка.
Это чувство облегчения продержалось до полудня.
Раздался звонок в дверь. На пороге стояла Тамара — свекровь и архитектор по профессии, женщина, которую Оксана всегда побаивалась даже больше самого Анатолия. Тамара никогда не повышала голос; её слова звучали тихо и холодно, но с таким презрением, будто перед ней стояло нечто грязное.
— Ну надо же, Оксаночка… Ты ведь считала этот дом своим?
— Тамара… что-то случилось? — Оксану окатило ледяной волной тревоги.
— Случилось то, что мой сын ошибся с выбором жены, — спокойно сказала свекровь и прошла в гостиную как хозяйка: поправила брошь на лацкане пиджака и окинула комнату взглядом инспектора санитарной службы. — И теперь он эту ошибку исправляет. Ты поставила его перед выбором: либо мать родная, либо твоя… жалкая благотворительность. Так вот послушай меня внимательно: квартира оформлена на меня лично — ради налоговой выгоды тогда так решили… помнишь?
Она извлекла из сумки аккуратно сложенный лист бумаги.
— Вот тебе официальное уведомление о выселении. У тебя три дня.
Оксана почувствовала себя прикованной к полу тяжёлыми цепями страха и растерянности. Хорошо ещё Виктория пока находилась в реабилитационном центре… но ведь скоро её должны были выписать! И куда тогда? Под мост? На те скромные гривны из заначки?
— Но… как же так? Мы же здесь жили… — еле выговорила она сквозь ком в горле.
— Жили раньше… — уточнила свекровь с ядовитой усмешкой на лице. — Анатолий проявляет благородство: он даёт тебе шанс всё исправить самóй по себе… Мой сын ценит семейные узы.
Она опустилась на диван рядом с пустой рамкой от свадебного фотоальбома и многозначительно кивнула в её сторону…
