Солнце в тот вечер светило, но тепла не давало. Внутри у Оксаны уже давно царил холод. Поводом для сбора стал выпускной Марьяны — не настоящий, конечно, просто получение аттестата. Но Арсен, обожавший «отмечать старт будущего пути», настоял на праздничном ужине. Какая ещё карьера? Уже два месяца он изводил девочку разговорами о престижном университете, а Марьяна, насквозь творческая натура, задыхалась под этим давлением. Оксана это чувствовала всей кожей.
Бледная, но решительная Марьяна поднялась из-за стола. Голос дрожал, но она справилась.
— Папа… я не собираюсь поступать в МГИМО, — выдохнула она. По столу словно пробежала волна напряжения. — Я хочу взять паузу и попробовать поступить в колледж дизайна.
— Что?! — Арсен поперхнулся шампанским.
— Хочу поработать год… разобраться… — повторила дочь негромко, но с твёрдостью в голосе, глядя в тарелку.
— Разобраться?! — вскрикнул Арсен и резко вскочил с места, опрокинув стул позади себя. Весь его столичный лоск, которым он так любил щеголять перед Валентиной (сидевшей в углу с каменным выражением лица), моментально исчез. — Ты что несёшь?! Колледж?!
Он обвёл взглядом всех присутствующих: жену, мать и дочь. На глаза Оксаны он будто бы даже не взглянул — всё внимание было приковано к Марьяне.
— Ты думаешь справишься одна? Ты?! Посмотри на свою мать! — он резко указал пальцем на Оксану, которая застыла в кресле словно закованная во льду. — Она сидит дома потому что кто-то должен был её содержать! Без меня она давно бы оказалась на улице! А ты без мужа, без нормального диплома и без моей фамилии вообще никто! Запомни это навсегда!
В тот миг у Оксаны сердце не просто сжалось — оно будто разорвалось на части. Не от боли за себя. От ярости до дрожи: как этот человек посмел навесить ту же ржавую цепь на их дочь? «Без мужа ты никто»… Она слышала это двадцать лет подряд! Когда оставила работу ради его «перспективного дела», когда он топтал её мечты и покупал лишь то, что сам считал нужным.
Арсен был доволен произведённым эффектом: Марьяна уже плакала; Валентина молча стискивала бокал руками; он вернулся к своему месту как победитель. Тогда Оксана медленно поднялась со стула. В голове звучало одно-единственное слово — ясное и чистое как первый снег: «Нет». Она подошла к дочери и обняла её за плечи, прижавшись губами к макушке девочки. Не к Арсену пошла она. Не к свекрови своей Валентине. А к той единственной душе за этим столом, которая сейчас едва дышала от унижения.
Значит так…
