«Ты не возвращаешься. Но можешь приходить к сыну, если захотите» — спокойно сказала Тамара, закрывая дверь от семьи, которая её не уважала

История о власти, любви и боли, которая заставляет трепетать душу.

Она опустилась прямо на скамейку у входа в подъезд. В голове гудело, но не от страха, а от того, насколько цинично и предсказуемо всё сложилось.

— Вот он, настоящий мужик. Честен, как налоговая в июне, — пробормотала она.

Слёз не было, злобы тоже. Она просто поднялась, расправила плечи и направилась к юристу.

Заседание назначили через две недели. За это время Игорь прислал два сообщения: «Давай уладим всё мирно. Подумай о ребёнке. Зачем нам ссориться?»

Слово «нам» вызывало у неё раздражение, как и выражение «по-хорошему».

В зале суда Игорь выглядел уверенно, был одет в белую рубашку — будто шел не отстаивать права, а на собеседование в Газпром. Рядом с ним сидела мать — Галина Сергеевна. Она напоминала генерала на марше: строгая чёрная блузка, сжатые губы и холодный, прицеленный взгляд.

— Уважаемый суд, мой сын с 2015 года жил в этом доме, принимал участие в ремонте, покупал строительные материалы, фактически это семейное имущество! — заявила Галина Сергеевна.

— Извините, — спокойно перебила Тамара, — вы имеете в виду те две банки краски, которые подарили мне на день рождения? С подписью «от нас»?

Судья нахмурился, а Игорь отвёл глаза.

— Я воспитывал сына в этом доме. Там его вещи, привычки. У него даже есть ключ!

— Тогда верните ему обратно. У меня как раз есть коробка с надписью «возврат в прошлое».

Судья посмотрел на Тамару с лёгкой улыбкой.

— Уточните, пожалуйста, какой именно объект собственности оспаривается и с какого момента возник спор.

— Дом я унаследовала от бабушки в 2013 году. Завещание есть. Игорь въехал туда с тапками в 2015. Мы расписались в 2017. Ни копейки на ремонт он не вложил. Максимум — выносил мусор. Иногда. И то — только когда я грозила выбросить его первой.

Судья кивнул.

— Иск отклонён. Нет оснований признавать имущество совместным.

Молоток ударил по столу. Игорь вздрогнул. Галина Сергеевна зашипела:

— Ты пожалеешь! Всё равно останешься одна!

Тамара повернулась к ней и впервые за много лет проговорила всё, что копила в душе:

— Останусь. Но с собой. А не с мужиком, которого мама ведёт за руку в суд, который сдаёт ключ от дома, как книгу в библиотеке. И вы, Галина Сергеевна, — не потеря, а избавление. Я почувствовала свободу, когда вы ушли из моей жизни. И знаете что? Теперь я даже себе нравлюсь.

Она вышла из зала, гордая и прямая, словно человек, который наконец вернул себе ключ — к себе и к своей жизни.

Вечером она сидела на веранде. Её сын ел мороженое и смотрел мультики. Она просто наблюдала за заходом солнца.

В дверь постучали. Почтальон.

— Подпишите, — сказал он. — Судебное уведомление о закрытии дела.

— Теперь — точно конец, — улыбнулась она.

Она закрыла дверь, повернула ключ в замке и оставила его там. Потому что теперь это был только её дом. Только её. И больше никто не стучался — ни в дверь, ни в душу.

Продолжение статьи

Какхакер