Мой мир рухнул в один промозглый октябрьский день. Мне было тринадцать лет, а брату Игорю — шестнадцать. Я вернулась из школы, бросила рюкзак в прихожей и сразу ощутила: что-то неладно. Тамара сидела на кухне, её глаза были опухшими от слёз, а пальцы нервно теребили край скатерти. Игорь стоял у окна, глядя на серый двор, и молчал. Тишина висела такая гнетущая, что я слышала, как капает кран.
— Что произошло? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимается.
Тамара посмотрела на меня, губы её дрожали.
— Владимир… ушёл, — прошептала она.
— Куда ушёл? — не поняла я. — На работу? К друзьям?
Тамара покачала головой, и я заметила, как по её щеке скользнула слеза.
— К другой женщине, — ответила она.
Я застыла на месте. Игорь сжал кулаки, но молчал. Он всегда был таким — всё держал при себе. А я не выдержала:
— Как это к другой? Он что, бросил нас?
Тамара кивнула, и я почувствовала, будто земля уходит из-под ног. У нас была обычная семья: папа, мама, мы с братом. Да, родители иногда ссорились, но чтобы уйти? К другой женщине? Это не укладывалось у меня в голове.
Вечером папа позвонил. Я сидела на диване, прижавшись к Тамаре, когда она взяла трубку. Она молча слушала, затем тихо спросила:
— Зачем ты звонишь, Сергей?
Я слышала его голос, но слов не разобрала. Мама передала телефон мне.
— Привет, Оля, — произнёс он. Голос был чужим, не таким, каким был раньше.
— Пап, зачем ты так? — выпалила я. — Ты уже не любишь нас?
Он замолчал. Потом вздохнул:
— Я вас люблю. Но… так получилось.
— Так получилось? — переспросила я, чувствуя, как слёзы жгут глаза. — Как это — так получилось?
— Нина, ты поймёшь, когда вырастешь, — сказал он и отключился.
Я бросила трубку и разрыдалась. Тамара обняла меня, а Игорь ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. В тот момент я поняла, что наша жизнь уже никогда не станет прежней.
Через несколько недель стало известно, что у папы давно была другая семья. Её звали Оксана, у неё было двое детей — мальчик и девочка, чуть младше нас. Оказалось, он жил на две семьи много лет, скрывая это от нас. Теперь он окончательно переехал к ним, в другой конец Пирятина. Тамара подала на алименты, и я видела, как она заполняет бумаги, сжимая губы, чтобы не расплакаться. Алименты были небольшими, но мама говорила: «На хлеб хватит». Я знала, что она старается держаться, но по ночам слышала, как она плачет в своей комнате.
Я не могла понять, как папа мог так поступить с нами. Он всегда был для меня героем: учил кататься на коньках, приносил конфеты после работы. А теперь он стал чужим. Я смотрела на Тамару, которая трудилась на двух работах, чтобы свести концы с концами, и на Игоря, который стал ещё более замкнутым, и ненавидела отца за предательство.
Прошёл год. Я уже привыкла, что папа не звонит и не приходит. Но однажды я встретила его в супермаркете. Он стоял у полки с крупами, рядом с Оксаной и её детьми. Они что-то обсуждали, смеялись, будто были самой счастливой семьёй на свете. Я почувствовала, как внутри всё закипает.
Я подошла ближе. Папа заметил меня и застыл. Его глаза расширились, словно он увидел призрак.
— Привет, Оля, — сказал он, неловко улыбаясь.
— Здравствуй, пап, — ответила я холодно.
Оксана посмотрела на меня с лёгким раздражением, а её дети уставились с любопытством.
— Как дела? — спросил он, словно ничего не случилось.
— Нормально, — ответила я. — А у тебя? Вижу, всё прекрасно.
Он пожал плечами:
— Да, всё хорошо. Вот с семьёй выбираем продукты…
— С семьёй? — переспросила я, чувствуя, как голос дрожит. — А мы тогда кто? Не твоя семья?
Оксана фыркнула, а папа покраснел.
— Оля, не начинай, — пробормотал он. — Это не место для таких разговоров.
Я развернулась и ушла, сдерживая слёзы. В голове крутилась мысль: «С семьёй…». Значит, мы уже не семья? Дома я рассказала всё Тамаре. Она лишь вздохнула и сказала:
— Не трать нервы, Оля. Он выбрал свой путь.
Но я не могла успокоиться. Мне хотелось кричать, доказать ему, что он ошибается. Я желала, чтобы он ощутил хоть каплю той боли, что причинил нам.
После той встречи я старалась не думать о папе. Но новости о нём всё равно доходили через бабушку Нину, его мать. Она жила в соседнем Пирятине, и мы навещали её пару раз в год. Бабушка любила рассказывать, как у папы всё хорошо.
— Ой, Оля, он там такой заботливый! — щебетала она за чаем. — Оксане шубу купил, детям новые планшеты подарил. Летом ездили на море, представляешь?
Тамара молча смотрела в чашку. Я видела, как ей больно, но она никогда не жаловалась. А я не выдержала: