— Как тебя зовут? — произнёс уставший майор, накрывая её своим изношенным плащом.
— Елена… — тихо ответила она, но тут же уточнила: — Хотя, возможно, это не моё настоящее имя.
Судья перенесла заседание на месяц.
— Вы обязаны определиться, чего именно хотите, — строго заявила она Тамаре и Ольге. — Не стоит разрывать детей между разными семьями.
Тем временем девочки, измученные неопределённостью, устроили настоящий бунт.
— Мы не вещи, чтобы нас так делить! — воскликнула домашняя Елена, когда Тамара вновь попыталась забрать кровную.
— Мы желаем жить вместе! — поддержала её вторая. — Мы — одна семья, просто у нас две мамы.
В последний день перед судом Оля и Тамара остались наедине.
— Я… не смогу её отпустить, — разрыдалась Тамара. — Даже если она мне не родная.
— Я тоже, — сжала её руку Оля. — Но, может быть… мы сможем любить обеих?
Они пришли в суд с неожиданным предложением:
— Просим оформить опеку на обеих девочек, чтобы они могли жить то в одной семье, то в другой.
Судья долго изучала бумаги, затем неожиданно улыбнулась:
— По закону это невозможно. Однако… есть вариант временного попечительства, при условии вашего сотрудничества.
Теперь у Елены два дома. Два комплекта учебников. Два дня рождения — настоящий и тот, что записан в документах. Две мамы, которые плачут, когда одна из девочек заболевает, и радуются, когда они смеются вместе.
Но когда одна просыпается от кошмара, она звонит другой. И неважно, какая из них «настоящая».
Потому что семья — это не только кровь.
Это — любовь, которая не требует документов.
Это — сердце, что говорит: «Ты моя» —
даже если гены молчат.
